Ваш город

Рояль не хочет быть в кустах

26.10.2022 Рояль не хочет быть в кустах

Уютный Рыбинск стал для ценителей прекрасного еще привлекательнее. Здесь открылся единственный в России Музей фортепиано.

Самый центр Рыбинска, бывший Красный гостиный двор XVIII века, отреставрированный по программе государственно-частного партнерства так, что верхний третий этаж оказался в распоряжении города. Именно в эти залы муниципалитет поселил в конце 2019 года собранную московским фортепианным мастером Алексеем Ставицким и его друзьями-единомышленниками коллекцию исторических роялей и пианино.

В мансардном этаже старинного Гостиного двора обрели дом и звучат для публики десятки старинных фортепиано
Собственно, это не одна, а целый конгломерат коллекций. Помимо инструментов, предоставленных Ставицким, тут есть их собратья из собраний знаменитого пианиста, основателя факультета исторического исполнительского искусства Московской консерватории Алексея Любимова, композитора, пианиста, дирижера и изобретателя Петра Айду…

Судьба многих экспонатов драматична. Пять лет назад «Труд» в репортаже «Король со свалки» рассказывал про выставку в Музее Москвы, посвященную таким вот бедолагам, что благодаря энтузиастам избежали гибели на помойках, но по сути оставались бездомными и, конечно, не отремонтированными.

После закрытия той выставки вопрос «жилья» и «лечения» встал с новой остротой. Во многих городах вел переговоры взявший на себя роль координатора Алексей Ставицкий, но именно администрация бывшей волжской столицы бурлаков и хлеботорговцев, а ныне города ракето- и судостроителей предложила достойное помещение и поддержку.

Сейчас здесь уже несколько десятков инструментов, представляющих два века фортепианного дела. Патриарх патриархов — тафель-клавир (столообразное фортепиано) 1803 года — один из двух имеющихся в России играющих образцов (другой находится у Алексея Любимова). А вот эта серия пианино изготавливалась с 1840-х по 1870-е годы французской фабрикой «Плейель», рояли которой любил Шопен, но и пианино он не пренебрегал, поскольку именно они, как правило, стояли в домах у тех, кого он обучал фортепианной игре.

А вот рояль 1885 года с непривычным расположением молоточков над, а не под струнами — такую конструкцию предпочитали венские мастера. Звук она давала чуть глуше — именно такой любил Брамс. Точно такой, как здесь, «Блютнер» начала ХХ века звучал под пальцами Дебюсси.

Другим знаменитым поклонником этой фирмы был Сергей Рахманинов, писавший другу из-за границы: наконец привез сюда мою Наташу (жену Наталью. — «Труд») и мой «Блютнер». Хотя потом композитор перенес симпатию на иную марку, и свидетельство тому также есть в рыбинском музее: здесь стоит «Стейнвей» известного опереточного композитора Николая Стрельникова, который ему помог выбрать Сергей Васильевич — к слову, троюродный брат автора популярной «Холопки». И, согласитесь, маловероятно, что, приглядывая инструмент, Рахманинов не поиграл на нем.

Реставрация — еще одна, после физического спасения и хранения, драматическая тема, связанная со старинными роялями. Дело в том, что в нашем отечестве такого ремесла просто нет. До какого-то момента считалось, что новый инструмент в принципе лучше старого, и то, чему приобретали смену, попросту выбрасывалось. В постсоветское же время все фортепианное дело, включая сохранившийся с дореволюционной поры «Беккер» (при Советах — «Красный Октябрь»), пошло под нож.

И только в последнее десятилетие, с ростом интереса к историческому исполнительству, стала осознаваться потребность в реставрационной профессии. В сегодняшней России ее представляют Ставицкий и его немногочисленные ученики. А поскольку Алексей вслед за своими роялями переселился из подмосковного Красногорска в Рыбинск, то и центр всего предприятия теперь там.